Четырехчасовые переговоры Путина и Керри продолжили серию дипломатических марафонов по Донбассу и Ирану. Кремлевский пул журналистов уже привыкает к ночному недосыпу при таких встречах, западные коллеги, наверное, тоже.

Переговоры как изрядно подзабытый западным миром механизм урегулирования глобальных конфликтов вновь, по настойчивой инициативе Москвы, возвращаются в практику международных отношений.
Манера выхватывать кольт при первой даже не проблеме, а намеке на нее, громить все и вся в удаленных регионах планеты ради «интересов демократии», приговаривать «режимы» и назначать правых и виноватых постепенно уходит в прошлое.

США, пусть и со скрипом, возвращаются к необходимости длительных политических переговоров. Во многом благодаря тому, что теперь, выхватывая свой кольт, стоит помнить и про чужой калибр.

Военная сила используется Россией не для разгрома противника, а в целях принуждения к перемирию и началу переговоров. И страны – участницы мировой политики видят это и делают выводы.

Джон Керри приехал в Москву не на гитаре сыграть и шутками обменяться – это все высочайшего уровня декорация, скрывающая остроту и серьезность болезненных для США геополитических процессов.

Глава Госдепа после неожиданного решения Путина о выводе ударной авиагруппы из Сирии вынужден был моментально реагировать на этот ход как на приглашение к продолжению и активизации переговоров, начатых еще в середине 2015 года. Переговоров, основанных на правилах и порядках, установленных русскими.

После очевидного успеха ВКС РФ и в то же время отзыва их ударной части приказом Путина Вашингтону продемонстрирован узкий коридор компромиссного решения. Не войти в него американцы попросту не могли.

Дипломатическое значение успешной операции ВКС РФ в Сирии, пожалуй, куда значительнее чисто военного, о котором так много сказано. США и контролируемые ими группы в Сирии столкнулись с альтернативным центром силы, который диктует свои правила.

Российские военные не просто бомбили террористов и помогали правительственным войскам нарастить боевой потенциал, но вели работу по взаимодействию с разными участниками конфликта. Россия пришла не мочить всех направо и налево, явила себя не новым мировым жандармом, а ровно наоборот – примирительной силой, отсеивающей откровенных отморозков от запутавшихся и обманутых и помогающей последним «обнулить» вражду и начать переговоры.

Успешный чеченский опыт, при всей его специфике, подарил России уникальные инструменты решения острейших конфликтов, осложняемых игрой внешних сил.

Понятно, что если бы Россия вела себя сегодня в Сирии, Грузии во время 08.08.08 или на Украине, спасая Донбасс, так же, как позволяли вести себя Штаты в Югославии, Ливии, Афганистане и далее везде, то элиты и народы разных стран сделали бы простой вывод – зачем нам новый ковбой вместо старого? Точнее, так – чем лучше бешеный медведь бешеного ковбоя? Ничем.

В реальности же, благодаря тому, что Россия не беспредельничает, но, наоборот, заживляет раны и «сшивает» целостность страны во благо всего народа, она становится главной миротворческой силой. Полной противоположностью США по содержанию, а не только по военной мощи.
Даже во враждебной нам сегодня Турции, где чрезвычайно сильна антироссийская риторика, появляются статьи вроде той, что была опубликована 18 марта в газете Hürriyet:



Взвешенная политика России, руководство которой в конфликтных ситуациях становится выше сиюминутных эгоистичных интересов участников и тем более не преследует собственных корыстных целей, позволяет многим странам и региональным силам по-новому взглянуть на нашу страну, на сам конфликт и свое в нем участие, а также в целом на парадигму международных отношений.

Вдруг появилась мощная держава, которая готова использовать свою военную силу не для навязывания странам и целым регионам тотального контроля и неоколониальной зависимости, а ради поиска баланса интересов и установления многополярного мира.

Когда Москва только выступала с этой риторикой, многие воспринимали ее как пустые обещания или даже обман, прикрывающий корыстные интересы. Но после исторической операции в Сирии стало понятно, что это действительно новая реальная политика.

Чем увереннее Россия будет эту политику проводить, тем больше стран будут обращаться к ней за помощью в конфликтных ситуациях, а значит, будет и дальше возрастать ее вес на международной арене.

ВКС РФ в любой момент могут за считаные недели появиться и развернуть мобильные базы в Ираке, Афганистане и где угодно – исключительно по просьбе официального и законно избранного правительства, с целью наведения порядка и перехода к процессу политического урегулирования.
Это стало неприятным сюрпризом для Вашингтона. Он не просто теряет доверие международного сообщества и монополию на применение силы вдали от своих границ, но и сталкивается с более привлекательной идейной альтернативой. Эта альтернатива, хотя и базируется на номинально более слабой военной машине, основана на старом добром принципе справедливости. А это с лихвой компенсирует разницу потенциала.

Поразительно, что при этом в самой России находятся недовольные такой политикой Владимира Путина, обвиняя ее в слабости, мягкости и непоследовательности. Отчаянные патриоты требуют здесь и сейчас полной победы светлых сил и русского мира, будто Россия участвует не в сложнейшем геополитическом столкновении на грани глобального конфликта при куда меньших ресурсах, чем у «партнеров», а в компьютерной игре с бонусами и возможностью «перезагрузиться» при неудаче.

Такая слепота поразительно диссонирует с нарастающим за рубежом прозрением по поводу новой геополитической реальности, созданной руководством России. Основа которой – взвешенность в решении внутренних и международных конфликтов.

Необходимо понять, что исключительно голым насилием и военным присутствием, даже эффективным, нельзя решить политические и тем более духовные противоречия. Ту же Украину можно вернуть и освободить от западной оккупации не танками в Киеве, а созданием условий для того, чтобы основная масса населения переосмыслила ключевые установки, приведшие к нынешней трагедии Украины.

Равно как Асаду хорошо бы не просто героически противостоять террористам, за что он уже заслужил благодарность потомков, но и найти такое мудрое политическое решение, которое позволило бы переманить на свою сторону «несогласных», тем самым выбив почву из-под антиасадовской западной пропаганды.

Все это чрезвычайно трудно – гораздо труднее, чем стрелять из миномета – но только такой процесс позволит затушить пожар ненависти, хаоса и террора, распространяемый США по всему миру.