Путин в октябре: игра на всех досках
Где «рванет» в следующий раз
Представляем Вашему вниманию статью от Ростислава Ищенко, в которой он доступным языком рассказывает о том, где возможен следующий удар от наших «западных партнеров», какие точки находятся под прицелом. Ведь США уязвлены из-за последних гроссмейстерских ходов Путина на мировой «шахматной доске», и удар они нанесут обязательно.
Вопрос — куда? Где может «рвануть» в следующий раз? Об этом подробнее ниже...
Большинство политических комментаторов, независимо от гражданства — люди дивной психической организации. Они почему-то считают, что-то, что очевидно им, недоступно пониманию руководителей государства. Так мыслят политические комментаторы в США и во Франции, в Германии и в Израиле. Россия не исключение.
В последние годы даже ребенку было понятно, что ни Россия, ни США не могут себе позволить проиграть ни в Сирии, ни на Украине, ни где-либо еще, и именно этим обусловлена ожесточенность противостояния сверхдержав. Проигравший теряет все.
Тем не менее, многочисленные эксперты всех мастей и оттенков регулярно обсуждали вопросы: что сдаст Путин Обаме, а Обама Путину — Сирию или Украину, сдал ли уже кто-то, что-то, кому-то и какой размен для России/США выгоднее.
Причем разговоры эти продолжаются вопреки фактическому положению дел. Берем только последнюю неделю.
Во-первых, Путин выступает на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН и, практически не выходя за пределы рекомендуемого регламента, успевает упомянуть и Сирию, и Украину, и ряд других стран. Все это — в контексте неприятия позиции США — «это больше невозможно терпеть», и открытого (без дипломатических уверток) объявления о намерении России с союзниками строить свой мир по своему плану и в строгом соответствии с международным правом. Кто хочет, пусть присоединяется. Кто не спрятался, мы не виноваты.
Во-вторых, российская авиация начинает операцию по поддержке с воздуха армии законного правительства Сирии, противостоящей разномастным боевикам. При этом различие между «хорошими» террористами и плохими заключается только в том, что для хороших у нас хорошие бомбы, а для плохих — плохие. Запад вынужден снять с повестки дня вопрос об устранении Башара Асада от власти.
В-третьих, в Париже Путин участвует во встрече в так называемом нормандском формате, в ходе которой добивается от Франции и Германии поддержки российской позиции по Минским соглашениям, которые надо выполнять, а не трактовать. Вокруг Украины продолжается дипломатическая игра, а Порошенко все глубже загоняется в цугцванг. Выполнить Минские соглашения в полном объеме он не может — свои свергнут. Париж и Берлин требуют продлить их на 2016 год. Москва и ДНР/ЛНР согласны и даже демонстрируют готовность к некоторым ничего не значащим, но информационно выгодным уступкам. Вашингтон требует от Киева срыва минского формата.
Срыв соглашений в условиях, когда Париж и Берлин однозначно отказались возлагать вину на Россию, чреват моментальным военным поражением на юго-востоке Украины. Потому что если прекращается перемирие (а именно так Порошенко охарактеризовал минский процесс), то продолжается война, а войну вести Киев не может.
Более того, в условиях наступившего дефолта, делающего неизбежным дальнейшее резкое и массовое обнищание населения, а также потерю государством остатков финансового ресурса (прекращение кредитования), отказ от военной авантюры на юго-востоке приведет к внутреннему взрыву, распаду страны и утрате центральным правительством контроля над чем-то за пределами правительственного квартала в Киеве. Это если центральное правительство сохранится.
Таким образом, в течение одной недели октября президент РФ выиграл раунд на всех досках, оставив за Россией все площадки, на которых продолжается геополитическое противостояние с США.
В результате российские сторонники версии «Путин слил» вошли в противоречие с американскими и украинскими братьями по разуму, которые окончательно ударились в версию «Обама слил».
Ни одно, ни второе не верно. Действительно, осенью 2015 года Россией выиграны важные (возможно даже, важнейшие) сражения идущего геополитического конфликта. Но война не окончена.
Как показывают практика и опыт, США обладают высокой устойчивостью к поражениям, и ни одно из них не считают окончательным. Достаточно вспомнить, как оперативно они перенесли в 2013 году основную ставку с Сирии (где Россия заблокировала планировавшуюся интервенцию и смещение Асада) на Украину (где переворот, благодаря трусости и предательству Януковича, удался).
И точно так же, когда к концу лета — началу осени 2015 года на Украине был достигнут военно-дипломатический позиционный тупик, ставка опять была перенесена на Сирию, и США вновь занялись подготовкой интервенции, вновь сорванной Россией.
Можно с абсолютной уверенностью утверждать, что и сегодня США думают не о поисках геополитического компромисса (сторонники отказа от агрессивной политики там в абсолютном меньшинстве), но о том, где и как можно ответить России ударом на удар, побольнее ее уязвив.
И здесь есть четыре критические точки.
В Кишиневе продолжается местный «майдан», который в любой момент может резко изменить политический ландшафт этого государства, что чревато обострением ситуации вокруг Приднестровья. На Украине «Правый сектор» (экстремистская организация, деятельность которой запрещена в РФ) после начала блокады Крыма уже заявлял о готовности совместно с молдавскими радикалами расширить зону блокады и на Приднестровье.
США достаточно спустить радикалов Молдавии и Украины с привязи, чтобы возникла новая конфликтная зона, на которую не распространяются принципы Минска и куда обязательно произойдет вовлечение России.
В то же время начало блокады Приднестровья, создавая для радикалов эффект войны и временно повышая устойчивость киевского режима, не несет непосредственной угрозы моментального военного поражения. Если блокада не перейдет в формат военного вторжения, России будет тяжело обосновать проведение военной операции по разблокированию.
Скорее всего, Москва начнет с создания воздушного моста. Это дает возможность развернуть пропагандистскую кампанию по поводу успеха блокады, а также иметь рычаг для обострения конфликта в любой момент — достаточно заявить о закрытии неба Украины для российских транспортников и о готовности сбивать самолеты.
Кавказ — еще одна традиционно горячая точка с момента распада СССР.
Замороженный карабахский конфликт может быть в любой момент разморожен. Количество молодых людей из республик Северного Кавказа, отправившихся воевать на стороне ИГИЛ, точно неизвестно, но, предположительно, исчисляется уже сотнями. Последние попытки раскачать ситуацию в Армении провалились, но они могут быть повторены в любое время и в любом кавказском государстве.
Опять же вовлечение России гарантировано, а проведение короткой военной операции затруднительно, поскольку сохранение позиций Москвы на Кавказе требует роли честного посредника, настаивающего на компромиссном мире, а не жандарма на службе у одной из сторон конфликта.
Афганские талибы вышли на границу с Таджикистаном, и в любой момент могут войти в соприкосновение с расквартированным там российским контингентом.
Кроме того, проникновение исламских радикалов через Афганистан в глубину Средней Азии несет угрозу дестабилизации главного российского союзника в регионе — Казахстана.
В случае начала приграничного конфликта с талибами вовлечение России практически неизбежно, а быстрая военная операция невозможна. Это была бы новая афганская кампания.
В Белоруссии 11 октября пройдут выборы президента. Именно момент выборов всегда используется организаторами «цветных» переворотов.
Пока власть Александра Лукашенко выглядит достаточно прочно. Но в последние годы он сделал несколько шагов по тому же пути, который успел в 2010—2014 годах пробежать Виктор Янукович.
На государственном уровне начала поддерживаться концепция литвинства. Начались активные поиски древних корней отдельного белорусского народа. Власти пытаются балансировать возросшее влияние России «проевропейской» риторикой.
Все это пока не приняло таких гомерических масштабов, как в свое время на Украине, и внешне белорусская правящая элита выглядит монолитной. Но попробовать качнуть Минск Вашингтон может, а кого успели завербовать и скольких купить — мы увидим только в том случае, если у переворота появятся шансы на успех.
Так что, зафиксировав победу Путина на всех досках в октябре, нам следует ждать немедленной попытки Обамы отыграться. И тоже на всех площадках. Поэтому в ближайшее время я бы ожидал роста ожесточенности ИГИЛ в Сирии, агрессивности киевского режима, а также активности агентуры США во всех чувствительных для России точках постсоветского пространства.
Ростислав Ищенко, обозреватель МИА «Россия сегодня»*
Вопрос — куда? Где может «рвануть» в следующий раз? Об этом подробнее ниже...
***
Большинство политических комментаторов, независимо от гражданства — люди дивной психической организации. Они почему-то считают, что-то, что очевидно им, недоступно пониманию руководителей государства. Так мыслят политические комментаторы в США и во Франции, в Германии и в Израиле. Россия не исключение.
В последние годы даже ребенку было понятно, что ни Россия, ни США не могут себе позволить проиграть ни в Сирии, ни на Украине, ни где-либо еще, и именно этим обусловлена ожесточенность противостояния сверхдержав. Проигравший теряет все.
Тем не менее, многочисленные эксперты всех мастей и оттенков регулярно обсуждали вопросы: что сдаст Путин Обаме, а Обама Путину — Сирию или Украину, сдал ли уже кто-то, что-то, кому-то и какой размен для России/США выгоднее.
Причем разговоры эти продолжаются вопреки фактическому положению дел. Берем только последнюю неделю.
ПРОРЫВ НА НЕСКОЛЬКИХ НАПРАВЛЕНИЯХ
Во-первых, Путин выступает на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН и, практически не выходя за пределы рекомендуемого регламента, успевает упомянуть и Сирию, и Украину, и ряд других стран. Все это — в контексте неприятия позиции США — «это больше невозможно терпеть», и открытого (без дипломатических уверток) объявления о намерении России с союзниками строить свой мир по своему плану и в строгом соответствии с международным правом. Кто хочет, пусть присоединяется. Кто не спрятался, мы не виноваты.
Во-вторых, российская авиация начинает операцию по поддержке с воздуха армии законного правительства Сирии, противостоящей разномастным боевикам. При этом различие между «хорошими» террористами и плохими заключается только в том, что для хороших у нас хорошие бомбы, а для плохих — плохие. Запад вынужден снять с повестки дня вопрос об устранении Башара Асада от власти.
В-третьих, в Париже Путин участвует во встрече в так называемом нормандском формате, в ходе которой добивается от Франции и Германии поддержки российской позиции по Минским соглашениям, которые надо выполнять, а не трактовать. Вокруг Украины продолжается дипломатическая игра, а Порошенко все глубже загоняется в цугцванг. Выполнить Минские соглашения в полном объеме он не может — свои свергнут. Париж и Берлин требуют продлить их на 2016 год. Москва и ДНР/ЛНР согласны и даже демонстрируют готовность к некоторым ничего не значащим, но информационно выгодным уступкам. Вашингтон требует от Киева срыва минского формата.
Срыв соглашений в условиях, когда Париж и Берлин однозначно отказались возлагать вину на Россию, чреват моментальным военным поражением на юго-востоке Украины. Потому что если прекращается перемирие (а именно так Порошенко охарактеризовал минский процесс), то продолжается война, а войну вести Киев не может.
Более того, в условиях наступившего дефолта, делающего неизбежным дальнейшее резкое и массовое обнищание населения, а также потерю государством остатков финансового ресурса (прекращение кредитования), отказ от военной авантюры на юго-востоке приведет к внутреннему взрыву, распаду страны и утрате центральным правительством контроля над чем-то за пределами правительственного квартала в Киеве. Это если центральное правительство сохранится.
Таким образом, в течение одной недели октября президент РФ выиграл раунд на всех досках, оставив за Россией все площадки, на которых продолжается геополитическое противостояние с США.
РЕАКЦИЯ НЕИЗБЕЖНА
В результате российские сторонники версии «Путин слил» вошли в противоречие с американскими и украинскими братьями по разуму, которые окончательно ударились в версию «Обама слил».
Ни одно, ни второе не верно. Действительно, осенью 2015 года Россией выиграны важные (возможно даже, важнейшие) сражения идущего геополитического конфликта. Но война не окончена.
Как показывают практика и опыт, США обладают высокой устойчивостью к поражениям, и ни одно из них не считают окончательным. Достаточно вспомнить, как оперативно они перенесли в 2013 году основную ставку с Сирии (где Россия заблокировала планировавшуюся интервенцию и смещение Асада) на Украину (где переворот, благодаря трусости и предательству Януковича, удался).
И точно так же, когда к концу лета — началу осени 2015 года на Украине был достигнут военно-дипломатический позиционный тупик, ставка опять была перенесена на Сирию, и США вновь занялись подготовкой интервенции, вновь сорванной Россией.
Можно с абсолютной уверенностью утверждать, что и сегодня США думают не о поисках геополитического компромисса (сторонники отказа от агрессивной политики там в абсолютном меньшинстве), но о том, где и как можно ответить России ударом на удар, побольнее ее уязвив.
И здесь есть четыре критические точки.
УКРАИНА И МОЛДАВИЯ
В Кишиневе продолжается местный «майдан», который в любой момент может резко изменить политический ландшафт этого государства, что чревато обострением ситуации вокруг Приднестровья. На Украине «Правый сектор» (экстремистская организация, деятельность которой запрещена в РФ) после начала блокады Крыма уже заявлял о готовности совместно с молдавскими радикалами расширить зону блокады и на Приднестровье.
США достаточно спустить радикалов Молдавии и Украины с привязи, чтобы возникла новая конфликтная зона, на которую не распространяются принципы Минска и куда обязательно произойдет вовлечение России.
В то же время начало блокады Приднестровья, создавая для радикалов эффект войны и временно повышая устойчивость киевского режима, не несет непосредственной угрозы моментального военного поражения. Если блокада не перейдет в формат военного вторжения, России будет тяжело обосновать проведение военной операции по разблокированию.
Скорее всего, Москва начнет с создания воздушного моста. Это дает возможность развернуть пропагандистскую кампанию по поводу успеха блокады, а также иметь рычаг для обострения конфликта в любой момент — достаточно заявить о закрытии неба Украины для российских транспортников и о готовности сбивать самолеты.
КАВКАЗ
Кавказ — еще одна традиционно горячая точка с момента распада СССР.
Замороженный карабахский конфликт может быть в любой момент разморожен. Количество молодых людей из республик Северного Кавказа, отправившихся воевать на стороне ИГИЛ, точно неизвестно, но, предположительно, исчисляется уже сотнями. Последние попытки раскачать ситуацию в Армении провалились, но они могут быть повторены в любое время и в любом кавказском государстве.
Опять же вовлечение России гарантировано, а проведение короткой военной операции затруднительно, поскольку сохранение позиций Москвы на Кавказе требует роли честного посредника, настаивающего на компромиссном мире, а не жандарма на службе у одной из сторон конфликта.
СРЕДНЯЯ АЗИЯ
Афганские талибы вышли на границу с Таджикистаном, и в любой момент могут войти в соприкосновение с расквартированным там российским контингентом.
Кроме того, проникновение исламских радикалов через Афганистан в глубину Средней Азии несет угрозу дестабилизации главного российского союзника в регионе — Казахстана.
В случае начала приграничного конфликта с талибами вовлечение России практически неизбежно, а быстрая военная операция невозможна. Это была бы новая афганская кампания.
БЕЛОРУССИЯ
В Белоруссии 11 октября пройдут выборы президента. Именно момент выборов всегда используется организаторами «цветных» переворотов.
Пока власть Александра Лукашенко выглядит достаточно прочно. Но в последние годы он сделал несколько шагов по тому же пути, который успел в 2010—2014 годах пробежать Виктор Янукович.
На государственном уровне начала поддерживаться концепция литвинства. Начались активные поиски древних корней отдельного белорусского народа. Власти пытаются балансировать возросшее влияние России «проевропейской» риторикой.
Все это пока не приняло таких гомерических масштабов, как в свое время на Украине, и внешне белорусская правящая элита выглядит монолитной. Но попробовать качнуть Минск Вашингтон может, а кого успели завербовать и скольких купить — мы увидим только в том случае, если у переворота появятся шансы на успех.
Так что, зафиксировав победу Путина на всех досках в октябре, нам следует ждать немедленной попытки Обамы отыграться. И тоже на всех площадках. Поэтому в ближайшее время я бы ожидал роста ожесточенности ИГИЛ в Сирии, агрессивности киевского режима, а также активности агентуры США во всех чувствительных для России точках постсоветского пространства.
Ростислав Ищенко, обозреватель МИА «Россия сегодня»*
Редакция портала может не разделять мнение автора
